Под ролью спрятан человек

Что ж пришло время раскрыть секрет, кто же тот загадочный гость, что побывал в редакции портала zato-govorim.ru и как он связан с проектом Северского театра для детей и юношества “МАКДАФФИ. Поэма о театре”. Итак, нашим таинственным посетителем был… известный британский актер, руководитель гастрольной шекспировской труппы Эндрю Макдаффи, который говорил с нами голосом Заслуженного артиста РФ Никиты Андреевича Ширяева, исполняющего главную роль в этом проекте, а также отвечающего за постановку, режиссуру, художественное и музыкальное оформление спектакля.

“ЗАТО Говорим”: Господин Макдаффи, раскройте, пожалуйста, секрет: режиссер находит материал, пьесу для дальнейшего ее воплощения на сцене или же наоборот пьеса “находит” режиссера?

Э. Макдаффи: Вот я только сейчас об этом задумался. Ищу лишь в том случае, когда хочу поставить что-то под конкретного артиста или труппу. Начинаю перебирать то, что я знаю, читал… Но обычно пьеса меня находит.

Так случилось и в случае с пьесами “Весельчаки, храни вас Бог” и “Лестригоны”?

Тут была инициатива Виктора Вебера. Он мне всегда присылает свои новые переводы и я их честно читаю. Прочел несколько пьес Дона Нигро. Мне понравилось то, что я прочел. Поэтому я сказал Виктору, что буду просматривать все произведения этого автора, которые он переведет. И в какой-то момент мне в руки попали эти две пьесы.

Чем же они так громко откликнулись в вашей душе?

В них описывается многое из того, чем я занимался 50 лет. Про космонавтику я бы ничего не смог поставить. А уж про театр я за свою жизнь всё же что-то понял. Пьес про театр хорошо написанных мало, а уж тем более написанных современным языком. После этого я некоторое время болел ей. Дело в том, что пьеса может лежать в столе у режиссера и не один год. И только когда сложится ситуация, при которой она будет поставлена на сцене, начинается работа. Во-первых, я долго размышлял – играть мне самому мистера Макдаффи или не играть. Для меня роль Макдаффи некое авторское высказывание. И потом я давненько не выходил на сцену. А если и выходил, то фрагментарно. Нужно было всё просчитать: играть два спектакля подряд – сложно. Во-вторых, после того как я прочел уже вторую пьесу, то понял насколько интересный проект получается. Вот так и случилось: сначала возникла тема, потом роль, а затем и на другие роли, а их немного, я пригласил актеров из  труппы Северского театра для детей и юношества.

Каково это быть и режиссером и актером одной и той же постановки?

Режиссер на сцену не выходит. Я как режиссер, на премьере вообще ухожу в тень и не сижу в зрительном зале. В лучшем случае, я сижу в кабинете и слушаю трансляцию. Мне достаточно обнаружить какие-то неполадки, слушая происходящее, и засечь их. А сидеть в зале – нет. Зачем? Чтобы получить инфаркт, если что-то пойдет не так. Скажу так, самый лучший спектакль этот тот, который возникает у режиссера в голове, когда он прочел пьесу и работает с нею один на один. В этот момент в сознании возникает некий великолепный призрачный замок. А потом режиссер идет в театр, где к его работе подключаются как остальные участники, так и различные обстоятельства и то что виделось режиссеру в начале преображается подчас до неузнаваемости.  Что касается моего актерского участия в спектакле, то я выхожу на сцену на равных с остальными актерами. Есть такое понятие в спорте “играющий тренер”. Он выходит на площадку, но при этом не остановит игру, чтобы начать поучать и тренировать. Это всё закончилось до выхода. В данном случае я высказываюсь не как режиссер, а как актер, который в свое время прервал карьеру. Мне нужно там поставить точку. Этот проект и должен стать хорошей точкой.

Каковы ваши взаимоотношения со зрителем? Ждете ли вы, что и в его душе будет такой же отклик, как в вашей?

Я должен делать свое дело. Будет ли откликаться душа человека, пришедшего в зал – дело самого человека. Это он будет разбираться с Богом, когда Тот призовет человека спросит его: “Ты такого-то числа во столько-то ходил в театр и тебе там со сцены бородатый дядька говорил вот о чем. Так почему ты после этого сделал вот это?”.  А до тех пор, пока человек не в небо смотрит, а смотрит в корыто, диалога с душой не произойдет.

Для зрителя в спектакле, в отличие от кино, нет второстепенных ролей. Может этот персонаж появился всего на одну минуту, но если зритель в нем узнал себя, то эта роль в данном спектакле будет центральной…

Абсолютно верно. Мне же особенно нравится работать с пьесой, когда в ней попадается бессловесная роль. В моей постановке “Горе от ума” есть роль слуги. И я, когда ставил этот спектакль, на эту роль брал актера маститого, крупного, чем наносил ему сначала дикую обиду, потому что у него даже слов не было. Но кончалось всё тем, что этот артист подходил ко мне и говорил “спасибо”. Мы с ним такую роль выстроили через весь спектакль! И я перетерплю эти моменты, когда на меня обижаются.

У меня самого первая роль на профессиональной сцене была особенная: меня зрители вообще не увидели на сцене, хоть я на ней и находился. Это был мой дебют, который не видел никто. Потому что я играл срочный ввод на роль “черного человека”. На мне был черный бархат, на лице сетка и на на фоне черного задника я махал красивым мечом. Помню, моя девушка подарила мне букетик незабудок, поздравив тем самым с премьерой на профессиональной сцене. Но касательно нашей премьеры – в этих спектаклях нет малых ролей, они все крупные и главные.